Неточные совпадения
Проходя через бабушкин кабинет, я взглянул на себя в зеркало: лицо было в поту, волосы растрепаны, вихры торчали больше чем когда-нибудь; но общее
выражение лица было такое
веселое, доброе и здоровое, что я сам себе понравился.
Он проговорил это с видом какого-то подмигивающего,
веселого плутовства, не спуская глаз с Раскольникова. Раскольников побледнел и похолодел, слыша свои собственные
выражения, сказанные Соне. Он быстро отшатнулся и дико посмотрел на Свидригайлова.
Выражение лица ее всегда было более серьезное, чем
веселое, вдумчивое; зато как же шла улыбка к этому лицу, как же шел к ней смех,
веселый, молодой, беззаветный!
Базаров шел сзади ее, самоуверенно и небрежно, как всегда, но
выражение его лица, хотя
веселое и даже ласковое, не понравилось Аркадию.
У ней лицо было другое, не прежнее, когда они гуляли тут, а то, с которым он оставил ее в последний раз и которое задало ему такую тревогу. И ласка была какая-то сдержанная, все
выражение лица такое сосредоточенное, такое определенное; он видел, что в догадки, намеки и наивные вопросы играть с ней нельзя, что этот ребяческий,
веселый миг пережит.
Любил я тоже, что в лице ее вовсе не было ничего такого грустного или ущемленного; напротив,
выражение его было бы даже
веселое, если б она не тревожилась так часто, совсем иногда попусту, пугаясь и схватываясь с места иногда совсем из-за ничего или вслушиваясь испуганно в чей-нибудь новый разговор, пока не уверялась, что все по-прежнему хорошо.
Я поднял голову: ни насмешки, ни гнева в ее лице, а была лишь ее светлая,
веселая улыбка и какая-то усиленная шаловливость в
выражении лица, — ее всегдашнее
выражение, впрочем, — шаловливость почти детская. «Вот видишь, я тебя поймала всего; ну, что ты теперь скажешь?» — как бы говорило все ее лицо.
Ранцева была некрасивая молодая женщина с умным и кротким
выражением лица, которое имело свойство вдруг, при улыбке, преображаться и делаться
веселым, бодрым и обворожительным.
В то время, как Нехлюдов входил в комнату, Mariette только что отпустила что-то такое смешное, и смешное неприличное — это Нехлюдов видел по характеру смеха, — что добродушная усатая графиня Катерина Ивановна, вся сотрясаясь толстым своим телом, закатывалась от смеха, а Mariette с особенным mischievous [шаловливым]
выражением, перекосив немножко улыбающийся рот и склонив на бок энергическое и
веселое лицо, молча смотрела на свою собеседницу.
Именно в талантливом, остроумном,
веселом, свободном и дерзающем Париже мещанство нашло свое завершение, свое эстетически законченное
выражение, свой предел.
— Ах нет, ангел-барышня, ничего я вам не обещала, — тихо и ровно все с тем же
веселым и невинным
выражением перебила Грушенька.
И
выражение лица беспрестанно меняется: какая кроткая! какая сердитая! вот печальная, вот
веселая, — все меняется! а все добрая, — как же это, и когда сердитая, все добрая? но только, какая же она красавица! как ни меняется лицо, с каждою переменою все лучше, все лучше.
Веселее и приветливее всех смотрит казенный дом, где живет надзиратель Убьенных, маленький, тщедушный солдатик, с
выражением, которое вполне подходит к его фамилии; на лице у него в самом деле что-то убиенное, горько-недоумевающее.
Здоровье, цвет лица, крепкие, хотя и черные зубы, коренастое, плотное сложение, озабоченное
выражение физиономии поутру на службе,
веселое ввечеру за картами или у его сиятельства, — все способствовало настоящим и грядущим успехам и устилало жизнь его превосходительства розами.
Гловацкий засмеялся. В его седой голове мелькнула мысль о страстях, о ловушках, и
веселая улыбка заменилась
выражением трепетной отцовской заботы.
Забыв свою болезнь и часто возвращающиеся мучительные ее припадки, Чичагов, слушая мое чтение, смеялся самым
веселым смехом, повторяя некоторые стихи или
выражения. «Ну, друг мой, — сказал он мне потом с живым и ясным взглядом, — ты меня так утешил, что теперь мне не надо и приема опиума». Во время страданий, превышающих силы человеческие, он употреблял опиум в маленьких приемах.
Он замолчал и пытливо, с той же злобой смотрел на меня, придерживая мою руку своей рукой, как бы боясь, чтоб я не ушел. Я уверен, что в эту минуту он соображал и доискивался, откуда я могу знать это дело, почти никому не известное, и нет ли во всем этом какой-нибудь опасности? Так продолжалось с минуту; но вдруг лицо его быстро изменилось; прежнее насмешливое, пьяно-веселое
выражение появилось снова в его глазах. Он захохотал.
Он казался сильно уставшим. Платье его было мокро от дождя, лицо тоже; волосы слиплись на лбу, во всей фигуре виднелось тяжелое утомление. Я в первый раз видел это
выражение на лице
веселого оратора городских кабаков, и опять этот взгляд за кулисы, на актера, изнеможенно отдыхавшего после тяжелой роли, которую он разыгрывал на житейской сцене, как будто влил что-то жуткое в мое сердце. Это было еще одно из тех откровений, какими так щедро наделяла меня старая униатская «каплица».
Я не поведу читателя ни к Одинцову, ни на Невский, где он гуляет entre chien et loup, [в сумерки (франц.)] ради обострения аппетита и встречи с бесчисленными шалопаями, ни даже к Борелю, где он обедает в
веселой компании. Везде слышатся одни и те же неосмысленные речи, везде производятся одни и те же паскудные телодвижения. И все это, вместе взятое, составляет то, что у порядочных людей известно под
выражением: «отдавать дань молодости».
Статный, стройный рост, приятные, немного расплывчатые черты, ласковые голубоватые глазки, золотистые волосы, белизна и румянец кожи — а главное: то простодушно-веселое, доверчивое, откровенное, на первых порах несколько глуповатое
выражение, по которому в прежние времена тотчас можно было признать детей степенных дворянских семей, «отецких» сыновей, хороших баричей, родившихся и утучненных в наших привольных полустепных краях; походочка с запинкой, голос с пришепеткой, улыбка, как у ребенка, чуть только взглянешь на него… наконец, свежесть, здоровье — и мягкость, мягкость, мягкость, — вот вам весь Санин.
— Отлично жить на свете, — отвечал он таким голосом, что я в темноте, казалось, видел
выражение его
веселых, ласкающих глаз и детской улыбки.
Я, разумеется, сказал, что отлично, и действительно находил это таковым. Папа в этот день имел какое-то особенно привлекательное,
веселое, счастливое
выражение, и эти новые отношения со мной, как с равным, как с товарищем, еще более заставляли меня любить его.
Опять тот же плут Лямшин, с помощью одного семинариста, праздношатавшегося в ожидании учительского места в школе, подложил потихоньку книгоноше в мешок, будто бы покупая у нее книги, целую пачку соблазнительных мерзких фотографий из-за границы, нарочно пожертвованных для сего случая, как узнали потом, одним весьма почтенным старичком, фамилию которого опускаю, с важным орденом на шее и любившим, по его
выражению, «здоровый смех и
веселую шутку».
— Как? Как это вы сказали… ах черт! — воскликнул пораженный Кириллов и вдруг рассмеялся самым
веселым и ясным смехом. На мгновение лицо его приняло самое детское
выражение и, мне показалось, очень к нему идущее. Липутин потирал руки в восторге от удачного словца Степана Трофимовича. А я все дивился про себя: чего Степан Трофимович так испугался Липутина и почему вскричал «я пропал», услыхав его.
Сестры, наконец, распрощались, и когда Сусанна Николаевна уселась с Углаковым в сани, то пристоявшийся на морозе рысак полетел стремглав. Сусанна Николаевна, очень любившая быструю езду, испытывала живое удовольствие, и
выражение ее красивого лица, обрамленного пушистым боа, было
веселое и спокойное; но только вдруг ее собеседник почти прошептал...
Слова эти заметно подействовали на Егора Егорыча внушительным и ободряющим образом:
выражение лица его если не сделалось
веселее, то стало как-то мужественнее.
Любопытно ему было. Он-то наверное знал, что это не Каштанова, но кто же это? Японка послушалась. Бенгальский увидел незнакомое смуглое лицо, на котором испуг преодолевался
выражением радости от избегнутой опасности Задорные, уже
веселые глаза остановились на актеровом лице.
— Хорошее — правда, а дурное — неправда! Очень просто понять, — строго и веско ответила Люба. Брови её сошлись в одну черту, губы сомкнулись, детское лицо стало упрямым, потеряв милое
выражение любопытного,
весёлого и храброго зверька.
Его супруга Машенька —
весёлая говорунья, полненькая и стройная, с глазами как вишни и неуловимым
выражением смуглого лица, была одета ярко — в красную муаровую кофту, с золотистым кружевом, и серую юбку, с жёлтыми фестонами и оборками.
Привлекательное, с твердым
выражением лицо девушки, длинные ресницы спокойно-веселых темных глаз заставляли думать по направлению чувств, вызываемых ее внешностью.
— Вот я девка простая, я всем расскажу. Что мне прятаться, — говорила Устенька, и
веселое румяное лицо приняло задумчивое
выражение. — Разве я кому дурно делаю? Люблю его, да и все тут!
Лицо его, за минуту
веселое, мгновенно приняло
выражение строгой, задумчивой сосредоточенности.
Перемена заметна была, впрочем, только в наружности двух рыбаков: взглянув на румяное, улыбающееся лицо Василия, можно было тотчас же догадаться, что
веселый, беспечный нрав его остался все тот же; смуглое, нахмуренное лицо старшего брата, уподоблявшее его цыгану, которого только что обманули, его черные глаза, смотревшие исподлобья, ясно обличали тот же мрачно настроенный, несообщительный нрав; суровая энергия, отличавшая его еще в юности, но которая с летами угомонилась и приняла характер более сосредоточенный, сообщала наружности Петра
выражение какого-то грубого могущества, смешанного с упрямой, непоколебимой волей; с первого взгляда становилось понятным то влияние, которое производил Петр на всех товарищей по ремеслу и особенно на младшего брата, которым управлял он по произволу.
Анна Юрьевна довольно долго шла из кареты до кабинета. Она была на этот раз, как и следует молодой, в дорогом голубом платье, в очень моложавой шляпе и в туго-туго обтягивающих ее пухлые руки перчатках;
выражение лица у ней, впрочем, было далеко не
веселое. По обыкновению тяжело дыша и тотчас же усаживаясь в кресло, она начала...
Все это вихрем пронеслось в моей голове, и мне кажется, я готов был согласиться, но… пока я молчал, — вероятно, у меня; был очень смешной и жалкий вид. Ее глаза, смотревшие с жгучим ожиданием, вдруг изменили свое
выражение, и Валентина Григорьевна засмеялась… Смех был
веселый, громкий и беззаботный.
Теперь, когда он лежал в гробу,
выражение у него было кроткое, приятное, даже
веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет.
Как изображу я вам, наконец, этих блестящих чиновных кавалеров,
веселых и солидных, юношей и степенных, радостных и прилично туманных, курящих в антрактах между танцами в маленькой отдаленной зеленой комнате трубку и не курящих в антрактах трубки, — кавалеров, имевших на себе, от первого до последнего, приличный чин и фамилию, — кавалеров, глубоко проникнутых чувством изящного и чувством собственного достоинства; кавалеров, говорящих большею частию на французском языке с дамами, а если на русском, то
выражениями самого высокого тона, комплиментами и глубокими фразами, — кавалеров, разве только в трубочной позволявших себе некоторые любезные отступления от языка высшего тона, некоторые фразы дружеской и любезной короткости, вроде таких, например: «что, дескать, ты, такой-сякой, Петька, славно польку откалывал», или: «что, дескать, ты, такой-сякой, Вася, пришпандорил-таки свою дамочку, как хотел».
Были у ней две дочери, обе прехорошенькие, стройненькие, с милыми личиками, с
веселым и ласковым
выражением в черных глазах; был и сын, немножко смахивавший на отца, но тоже мальчик хоть куда!
Бахтиаров не танцевал; Юлия Владимировна, чтобы окончательно взбесить губернского льва, казалась
веселою, счастливою и несколько раз обращалась с нежными
выражениями к Павлу; но Бахтиаров уехал, и она сделалась грустна, задумчива и решительно не стала замечать мужа.
Выстрелы летели теперь за Коротковым частые,
веселые, как елочные хлопушки, и пули жикали то сбоку, то сверху. Рычащий, как кузнечный мех, Коротков стремился к гиганту — одиннадцатиэтажному зданию, выходящему боком на улицу и фасадом в тесный переулок. На самом углу стеклянная вывеска с надписью «Restoran i pivo» треснула звездой, и пожилой извозчик пересел с козел на мостовую с томным
выражением лица и словами...
Час, два проходит так. Но вот звонок в передней. Авось, доктор. Точно, это доктор, свежий, бодрый, жирный,
веселый, с тем
выражением — что вот вы там чего-то напугались, а мы сейчас вам всё устроим. Доктор знает, что это
выражение здесь не годится, но он уже раз навсегда надел его и не может снять, как человек, с утра надевший фрак и едущий с визитами.
В ближайший нумер девица Замшева вошла без всяких предосторожностей, с
выражением лица более
веселым, совершенно добрым и несколько даже почтительным.
Веселый, пошатывающийся, распаренный, как хмель в кадке, Пэд тронулся с места, неуклюже передвигая ногами. В тот же момент лицо его приняло
выражение глубочайшего изумления: воздух стал тусклым, серым, небо залилось кровью, и жуткий, немой мрак потопил все.
Так прошло около часа. Из-за желтых полей, по ту сторону моста, поднялось солнце. В темную закопченную хату, пропитанную запахом овчины и вчерашних щей, хлынули через два окна два воздушные столба
веселого золотого света, в которых радостно заплясали бесчисленные пылинки. Козел вдруг быстро сбросил с себя кожух и сел на печке. Его старческие бесцветные глаза широко раскрылись с
выражением безумного ужаса. Посиневшие губы криво шевелились, не произнося ни звука.
Гуров, глядя на нее теперь, думал: «Каких только не бывает в жизни встреч!» От прошлого у него сохранилось воспоминание о беззаботных, добродушных женщинах,
веселых от любви, благодарных ему за счастье, хотя бы очень короткое; и о таких, — как, например, его жена, — которые любили без искренности, с излишними разговорами, манерно, с истерией, с таким
выражением, как будто то была не любовь, не страсть, а что-то более значительное; и о таких двух-трех, очень красивых, холодных, у которых вдруг промелькало на лице хищное
выражение, упрямое желание взять, выхватить у жизни больше, чем она может дать, и это были не первой молодости, капризные, не рассуждающие, властные, не умные женщины, и когда Гуров охладевал к ним, то красота их возбуждала в нем ненависть и кружева на их белье казались ему тогда похожими на чешую.
Вошел не Фроим, а Израиль… Он остановился и вопросительным взглядом посмотрел на нас. На лице Дробыша, обыкновенно
веселом и беспечном, он увидел непривычное
выражение… Дробыш протянул руку и, усаживая его против камина, сказал...
Он посмотрел на брата с
веселой усмешкой. Но Израиль не слышал. Он шел с нами рядом, и на лице его было
выражение глубокой задумчивости, как будто он решал в уме сложную задачу.
Граф однако скоро победил это предубеждение своею любезностью, внимательностью и прекрасной,
веселой наружностью, так что чрез пять минут
выражение лица предводительши уже говорило всем окружающим: «я знаю, как вести этих господ: он сейчас понял, с кем говорит.
Прапорщик повиновался; но в
выражении, с которым он взглянул на
веселого доктора, были удивление и упрек, которых не заметил этот последний. Он принялся зондировать рану и осматривать ее со всех сторон; но выведенный из терпения раненый с тяжелым стоном отодвинул его руку…
Наконец, вытянутая физиономия, унылый взгляд, вялая, сонливая речь, тоскливое
выражение лица, опять таки ровно ничего не доказывают: у самого
веселого, милого, занимательного человека встречаются минуты тоски и грусти; он делается тогда сам на себя не похожим.